Из-за «прогресса» семейных отношений застать супругу с другим, признаться, не такая уж редкость в наше время. Меняется жизнь, меняются ее устои. И не всегда в лучшую сторону…
И хотя наибольшей ценностью в жизни для большинства всё-таки остаётся крепкая семья, её устои подчас подрываются самим государством, а вернее некоторыми чиновниками от его имени…
Игорь ушёл жить в гостиницу, не забрав даже своего военного кителя. Сердце щемило от того, что его шестилетняя дочь теперь его не сможет видеть. Так пожелала её мать. Спорить с этим было, как ему казалось, бесполезно. По сложившейся традиции, все права — на стороне матери.
Клин вышибают клином. Эта поговорка вспомнилась ему, когда в одном из брачных агентств Минска он нашел её. Она тоже желала познакомиться и создать семью. Это оказался не обман, не насмешка над одиночеством, а скорее тот единственный счастливый случай, который даётся лишь раз. Звали её Нонна…
Они не замечали никого вокруг, не могли насладиться своим счастьем. Как будто крылья выросли за спиной — и стихи в голове Игоря не могли удержаться, накладываясь один на другой… Через два года родилась Полинка. Для обоих она была как ангел их любви…
Но счастье оказалось недолгим. Нонна умерла, когда Полине исполнилось два года. Не случайность, не авария… Онкология. Проживая в послечернобыльской Беларуси, к сожалению, каждый из нас не застрахован от такой напасти.
Нежданно-негаданно горе пришло в семью. Игорь потерял любимую женщину, оставшись с малышкой на руках.
В гуманном и демократическом государстве таким семьям должна оказываться всяческая помощь и поддержка. Но ни помощи, ни поддержки Игорь не встретил. Скорее наоборот.
Приехав забрать ребёнка от бабушки после похорон, он натолкнулся на проблемы, о которых даже не мог подумать. Бабушка обманным путем по фиктивным документам оформила опеку над Полинкой и своей властью опекуна прекратила общение отца с дочерью. Игорь узнал об этом через запертую дверь квартиры сожителя бабушки, где та скрывала Полину.
Кажется, абсурд какой-то. Опека над несовершеннолетними детьми при живом отце, не лишённом родительских прав, не устанавливается. Это закон, нарушить который невозможно, тем более что принимается решение об опеке не кем-то единолично, а районной администрацией по представлению специалистов и согласованию с юристами.
«Всё предельно просто, — думал Игорь. — Достаточно лишь опровергнуть бред тёщи и фиктивные справки о том, что я нахожусь в розыске и скрываюсь где-то на Украине». Но всё оказалось сложнее…
Как удалось бабушке получить от судебного исполнителя Фрунзенского района столицы документ, не соответствующий действительности, остается загадкой, так как Игорь никогда не находился в розыске, о чём представил в исполком документы. «Решение об опеке принимали тринадцать человек, и отменять его мы не намерены, — заявила юрист администрации. — Не нравится — обращайтесь в суд».
Прежде чем принять заявление, в прокуратуре и суде потребовали у Игоря обжалуемый документ — выписку из решения администрации об опеке над его дочерью. Даже это оказалось непростым делом. Ему вежливо поведали о «секретном делопроизводстве» и что любой документ выдаётся лишь по личному распоряжению Главы администрации.
По предварительной записи попав на приём, Игорь так и не добился выписки из решения о том, как исполком распорядился судьбой его ребёнка, не сообщив об этом и не уведомив родного отца. Не получил он письменного ответа до сих пор.
В исполкоме Игорь добился лишь решения о том, что ему разрешено видеться с дочерью по месту жительства сожителя бабки в её присутствии по 3 часа через день.
Но исполнить даже это решение оказалось не просто. Осмелевшая бабка вызывала милицию при каждом приходе Игоря без свидетелей и устраивала скандалы. Продукты и подарки для дочурки приходилось передавать через соседей, настроенных ретивой бабушкой, что, мол, «придёт алкоголик с друзьями красть ребёнка».
Пришлось приходить на свиданье к своей дочке с работниками исполкома — социальными педагогами. Каждый из них констатировал любовь и бережное отношение отца к малышке, которая просила увести её домой и тянула папу за палец в направлении двери.
За два месяца таких встреч было только три. Затем выделять «дежурных свидетелей» исполком отказался, а бабка стала прятать ребёнка по другим квартирам, дачам или просто не открывала дверь, не поднимала трубку телефона…
Всё это было больно и унизительно. Но как можно ослушаться решения, вынесенного «в интересах ребёнка». Малейшее «противоправное», с точки зрения бабушки, действие Игоря могло привести к лишению его возможности даже видеться с дочерью.
Сколько бумаги пришлось ему исписать во все мыслимые и немыслимые инстанции, сколько кругов пройти, прежде чем разрушить стену непонимания и равнодушия. В разрешение спора ввязались уже несколько неравнодушных к нарушению закона общественных объединений и партий Беларуси, международная организация Украины, прокурор г. Минска, комитет по делам семьи и молодёжи Мингорисполкома и др. Все они заявили о том, что вынесенное решение незаконно, опека бабушки над ребёнком должна быть снята, а виновные привлечены к ответственности.
Но мнение районной администрации оказалось на редкость «крепким». От дальнейшего разбирательства были отстранены юрист и инспектор по опеке. Другие чиновники от администрации жалобщика как будто не замечали, как и грубейшего нарушения не только его прав, но и прав ребёнка, умышленно продолжая нарушать Кодекс о браке и семье, Закон о правах ребёнка, Конституцию…
Ему, прописанному в Украине, для начала предложили получить постоянную прописку в Минске, устроиться на работу, предоставить сведения о доходах и т.д. В противном случае, якобы, нет оснований для пересмотра решения об опеке.
По закону, гражданин любого государства или даже лицо без гражданства имеет равные права в отношении своих детей, как и любой другой гражданин Беларуси.
Об этом чиновники «забыли».
Для чего единственному родителю 2-летней дочери устраиваться на постоянную работу на территории другого государства, если само государство обязано предоставить ему отпуск по уходу за ребёнком, создавать условия для его воспитания в семье?
Зная, что на предусмотренное государством пособие (которое Игорь так ни разу и не получил) прожить с ребёнком невозможно, ему задают резонный с их точки зрения вопрос: «Чем будете кормить ребёнка?»
Тем же, чем кормил его с рождения. Кроме того, Игорь по просьбе умирающей жены продал свою квартиру в Донецке и предоставил сведения о материальном обеспечении. Надо же дальше жить и воспитывать дочь, а надеяться на помощь государства бессмысленно. Прописаться же у жены он не успел. После её смерти прописанной в минской квартире оказалась лишь его несовершеннолетняя дочь.
Бабушка Полины, используя незаконно установленную опеку, и, якобы, исходя из интересов ребёнка, тем временем взламывает двери квартиры, где ещё недавно было тихое семейное гнёздышко, и, поменяв замки, «опечатывает» её.
Согласно действующему законодательству Игорь имел право без чьего-либо согласия прописаться и проживать с дочерью там, где они и жили последние годы. Теперь же по решению администрации он без каких-либо оснований стал никем для своей родной дочери, т.к. все полномочия по воспитанию ребёнка были переданы лицу, не имеющему законных оснований на это.
Снимая квартиру, Игорь продолжал добиваться отмены незаконного решения. Но чиновники не торопились исправлять свои «ошибки», неоднократно откладывая и перенося заседание по отмене опеки, делая один за другим никому не нужные и ничего не значащие запросы в различные организации Украины и Беларуси, даже когда прокуратура внесла протест, признав действия администрации незаконными.
В результате решение об опеке над Полиной было отменено. Игорю не позволили присутствовать на заседании, когда решалась судьба его дочери, выставив за дверь. Ни извинений, ни сочувствия в свой адрес он так и не услышал.
Бабка же была уведомлена о вынесенном решении заранее и, по научению адвоката, подаёт иск в суд о лишении Игоря родительских прав, приводя всё новые и новые не соответствующие действительности «факты», порочащие его как родителя.
По закону, ни одно физическое лицо, кроме второго родителя или опекуна, не имеет права требовать через суд лишения родительских прав. Тем не менее иск бабки, которая уже не является опекуном (тем более родителем) принимают и назначают к слушанию. Но, разобравшись, на основании обоснованных возражений Игоря, судья оставляет заявление бабки без рассмотрения.
Тем временем ребёнок вместе с бабкой исчезает. Ладно, если бы у неё была сила и здоровье для воспитания и ухода. Нет же. Сама она пожаловалась, что в свои 66 ей порой тяжело даже погулять с Полинкой. С девочкой гуляет её сожитель, который однажды на глазах отца выронил малышку из рук…
Игорь обратился в милицию с заявлением о розыске и об отобрании дочери у лиц, удерживающих её на незаконных основаниях.
Через несколько дней ребёнок был найден. Пряча его то в ванной комнате, то у соседей, бабушка организовала активное сопротивление работникам милиции в лице соседей. И всё это на глазах плачущего ребёнка…
Тем временем бабка вновь подала иск в суд о лишении Игоря родительских прав. Безосновательно. Не имея законных прав на подачу иска. Без регистрации. Задним числом… В настоящее время прокуратура проводит служебное расследование данного факта…
Не трудно догадаться, почему некоторые чиновники, призванные государством и от его имени защищать права детей, своими решениями разрывают семьи, создают условия для конфликта, умышленно нарушая закон, а затем, защищая «честь мундира», не признают своих ошибок, пока в спор не вмешаются самые высшие структуры.
P.S. Прокуратура назначила проверку действий должностных лиц по назначению незаконной опеки в отношении Полины. Результата пока нет.
Более месяца в суде Партизанского района г. Минска рассматривается заявление Игоря об отобрании ребёнка, который до сих пор на незаконных основаниях удерживается бабкой и её сожителем… Решения пока тоже нет.
…Очередной звонок по телефону. Аналогичное дело в Молодечно…
Уверен, что достойные отцы добьются справедливости и будут воспитывать своих детей. Но вот привезёт ли после всего этого Игорь Полинку в гости к бабушке?
После смерти мамы Полинка, дочь Игоря, очень хочет жить с отцом. Но пока не может понять, почему взрослые дяди и тёти озабоченно о чём-то шепчутся за её хрупкой спинкой.
А всё потому, что обманным путём, по фиктивным документам бабушка по линии мамы оформила опеку над ней. Хотя любой юрист знает, что опеке над несовершеннолетними детьми при живом родителе, не лишённом родительских прав, не устанавливается.
— Хорошо, — часто перед в очередной раз закрытой дверью повторяет папа Полины, — есть ещё людской суд и Божий.
И если первый — скучающе-равнодушный, то другой — всё видит, всё знает и даёт силы перенести документы в вышестоящую инстанцию. Там рассудят по справедливости.
Пока же перед приходом папы бабушка прячет Полинку в ванной и взывает к помощи соседей.
А перед закрытой дверью рождаются стихи. Обязательно про любовь. И в них — образ жены Нонны, умершей от онкологического заболевания. Полинке тогда было два года.
И пусть стихи незамысловатые, простые, как сама жизнь. Хотя сколько в ней непонятного, не поддающегося здравому смыслу.
Е. Крицкий.
Игорь ХИЖНЯК
ЛЮБОВЬ
В Природе философских много
Понятий, терминов и слов,
Которым дать оценку строго
Не смог никто из всех умов.
Нет однозначного ответа
Словам: Вселенная, Любовь.
И рассуждать сполна об этом
Философ может вновь и вновь.
В ответах будет сто оттенков,
Как шифров кодовых замков,
И нет статистики, процентов,
Чтоб взвесить радугу цветов.
Постичь весь Космос необъятный
Нам почему-то не дано.
Всего лишь чувствовать приятно,
Что знаем мы ещё не всё.
Надежда есть и есть в нас вера:
Ведь будем знать полнее мы
Когда-то, может быть, наверно,
Зачем мы всё же рождены.
***
Любовь… Давайте поразмыслим,
К чему из юношеских снов
Мы так тянулись, словно к искре,
К заветной мысли про Любовь.
Нам снился ангел идеальный
Порой, безликий, как мираж,
Но чувства, трепет неформальный
Он в нас вселял… Нас бил экстаз…
Нам снилась читая, родная
Душа во плоти и крови,
Нам снилась пара, что из Рая,
С которой идеальны мы.
И даже хулиган беспечный,
Увидев Первую Любовь,
Готов был дать обет навечно
Не тронуть — лишь бы видеть вновь.
***
И чувства нежные, шальные
Мы так хотим заполучить,
Что для любимых мы немые:
Они для нас должны лишь быть.
И в этом дерзком эгоизме
Живём с тех юношеских снов,
Сгорая в мелком эксцентризме,
Мы забываем про Любовь.
Мы ищем лишь одну натуру,
С которой идеальны сны;
«Качаем» мы мускулатуру,
Для этого острим умы.
Но вся проблема, знать, иная:
Себя в душе, в любви познать;
На идеалы не взирая,
Дружить, прощать, не обижать.
Лишь три параметра любовных
Для нас, людей, с Большой Душой…
Любить божественно и скромно,
Не видя выгоды большой.
Не столько брать на этой ниве,
Сколь бескорыстно отдавать,
Не ревновать в пустой гордыне,
А в личном подвиге смолчать.
Мораль без «тренинга» пустая.
Мы знаем все азы Любви.
По христианству жизнь простая,
Коль любим Бога в Друге мы.
_____________________________
№ 3, 2003
Лев ПОЛЯНСКИЙ
Слово Ветерана
Ещё не настало мгновенье заката.
Я жив. И я нужен ещё вам, ребята!
Хотелось оставить вам счастье и мир,
Но всё ещё слышится голос мортир,
Но всё ещё грозно стучат пулемёты
И в бой отправляются юные роты.
***
Я помню атаку. Овраг под обстрелом.
Случилось. И пули не тронули смелых.
И мы удержали полков наших стык.
Но кровью запачкан трёхгранный наш штык.
Сегодня, в день чести великой державы
Наденем и мы ордена прежней славы.
Отвагу и верность мы вспомним свою
И песни, что пели в едином строю.
Но нынче важнее всех важных велений
Для нас — удержать сложный стык поколений.
И помнить слова Командира полка:
Коль стыки удержим, отбросим врага!
***
Сегодня и мой, уже списанный штык
Ещё охраняет священный тот стык.
