11-летнего забирают в приют при живых родителях

Ранее: https://zpod.by/2015/01/25/prinuditelnoe-ispolnenie-izdevatelstvo-nad-detmi/

Отец 11-летнего Игната Дмитрий Шиманович уже несколько лет судится со своей бывшей женой за то, у кого будет жить сын. 29 апреля в его дом пришли представители Комиссии по делам несовершеннолетних Минского райисполкома и попытались забрать мальчика в приют. Журналист Еврорадио столкнулась с ними в дверях квартиры, трагическая сцена разыгралась у неё на глазах.
“Не поеду я ни в какой детдом!”

— Поговорите, пожалуйста, со своим сыном. Объясните, что нужно ехать, — просит одна из женщин, которые переминаются с ноги на ногу в прихожей. Вместе с Дмитрием заходим в просторную гостиную. На стене — большие портреты детей, 11-летнего Игната и 18-летней Карины. Тут же стоит компьютерный стол, тумбочка (краем глаза замечаю на ней стопку грамот и благодарностей), два дивана, стол с поделками из пластилина, игрушки, на полках — иконы и книги.
— Не поеду я ни в какой детдом! — кричит Игнат и прижимается к отцу.
— Собирайся. Это нужно для того, чтобы окончательно — всё уже — жить в одном месте. Слышишь меня? — добавляет представительница комиссии.
— Я буду дома с папой, Кариной и бабушкой. Всё! — мальчишка цепляется за руку отца и начинает рыдать пуще прежнего.

Делегация из прихожей уверена, что папа должен сам уговорить сына на переезд. Кто-то просит Дмитрия объяснить Игнату, что нужно собраться и сходить к врачу за справкой для футбольной секции. Но мальчик понимает, что это только предлог, чтобы увезти его. Он вскакивает с дивана и прячется за шторой. Через некоторое время, так и не добившись своего, представители комиссии решают уйти.
Родители Игната живы и здоровы. И мама, и папа мальчика утверждают, что хотят воспитывать сына. Почему же его собираются забрать в приют?

После обеда Дмитрия вызывают в сельсовет и вручают ему постановление, по которому Игнат признаётся нуждающимся в государственной защите. Об этом ходатайствовала администрация минской школы № 142, которую мальчик не мог посещать после переезда из маминой квартиры в Михановичи, где живёт его папа.

“На протяжении пяти лет несовершеннолетний Шиманович Игнат государственным учреждением образования “Михановичская средняя школа” неоднократно признавался находящимся в социально опасном положении по причине длящихся с 2013 года неприязненных, конфликтных отношений между его родителями”, — сказано в постановлении. С 29 апреля Игната должны поместить на государственное обеспечение, с этого же дня ему устанавливается статус оставшегося без попечения родителей.

Мы пообщались с родителями Игната. И Дмитрий, и Татьяна не производят впечатление людей, представляющих социальную опасность. Но мирно решить давний конфликт они не могут. Вот и дорешались.
Дмитрий придерживается политики, что у ребёнка есть только папа. По его мнению, мама плохая. Я ребёнку не нужна. Это месть. Возможно, за то, что я с ним развелась. До какой степени меня нужно ненавидеть, чтобы так делать? — возмущается в разговоре с Еврорадио Татьяна [Дмитрий говорит, что развод был его инициативой. — Еврорадио]. — Если бы у меня стоял вопрос — отдать ребёнка ему или отправить в социально-педагогический центр, я бы отдала ему. А он считает, что лучше в приют, чем к маме. Дмитрий возражает, что именно Татьяна не против того, чтобы Игнат пожил в приюте. Татьяна это отрицает. Разобраться, кто прав, невозможно.
Игнат и Карина — игрушки в руках Шимановича. Возможно, для нашего ребёнка лучше пожить в приюте, пока мы не договоримся, — чуть позже говорит Татьяна. — Папа настраивал сына против меня. Ему нужен хороший специалист, с ним должен работать психолог. Я с опекой Минского района воюю шесть лет. Изначально, когда он [Дмитрий. — Еврорадио] забрал у меня Игната, я просила: пожалуйста, дайте мне хотя бы увидеть своего ребенка. На что Татьяна Александровна Шандаревская [замначальника отдела социальной и воспитательной работы управления по образованию. — Еврорадио] мне сказала: все вопросы решайте в суде. Вот и дорешались. Никаких действий. Мне не хотелось доводить дело до такой ситуации. Личная неприязнь или квартирный вопрос? Дмитрий рассказывает, что сошёлся с Татьяной в середине 1990-х. Пара расписалась в 2000-м. Дмитрий удочерил ребёнка Татьяны, потом родились Карина и Игнат.
Проблемы у нас были, — вспоминает Дмитрий. — Жена могла неделями не появляться дома. Дети ей были не нужны. Мы построили от моей работы в Минске 4-комнатную квартиру, откуда она начала меня выживать.

Однажды она забрала детей и уехала к себе в деревню. Я приезжал в сельскую школу к старшей дочери и привозил ей поесть. Как-то дочка рассказала, что, когда мама узнаёт о моих визитах, начинает издеваться над детьми, бить их. Потом администрация Заводского района обязала её вернуть детей в минскую квартиру.

В 2013 году родители Игната разводятся. Суд определяет, что дочь должна жить с папой, а сын — с мамой. Но отец не отдал Игната; вместе с обоими детьми и их бабушкой Дмитрий поселился в Михановичах.

Начались разбирательства и экспертизы. 3 декабря 2015 года Минский городской суд отменил решение суда Заводского района и постановил, что оба ребёнка должны жить с отцом. В следующем году родители договорились о мировом соглашении, но, по словам Дмитрия, из-за жалобы Татьяны оно не вступило в законную силу. 29 апреля 2017 года суд снова решил, что Игнат должен жить с мамой. Но мальчик остался в Михановичах.

Подал сигнал SOS c “умных часов”. Мальчик рассказывает, что однажды мама (он называет её Таней) перехватила его по дороге в школу и увезла с собой. Игнат говорит, что четыре месяца жил то в одной, то в другой квартире и даже побывал в России. Иногда ему приходилось спать на полу.
Дмитрий добавляет, что “похищение” случилось в мае 2018 года. К этому времени по решению суда мальчик уже год должен был жить с мамой, но оставался с отцом в Михановичах.
— Мы с бабушкой шли в школу, — вспоминает тот день Игнат. — Вдруг из машины выскочил мужчина, схватил бабушку за руки и начал бить об дерево. Он оттолкнул меня ногой в живот. Я побежал, потому что увидел Таню. Она меня догнала, схватила за портфель и начала запихивать в машину. Её подруга тянула меня за голову внутрь. Вся шея была синей… У меня были “умные часы”, я позвонил папе на SOS! Таня забрала часы, отдала их мужчине и тот их выбросил.
— Конечно, я забирала ребёнка. По закону он должен жить со мной, — говорит Татьяна. — Но насчёт избиений и прочего я даже не хочу разговаривать. Ни один факт не подтверждён. Нанести вред своему ребёнку? Я не сумасшедшая мама!
Женщина отрицает, что держится за Игната из-за квартиры: мол, жилплощадь и так поделили, и у каждого в ней есть своя доля. Татьяна убеждена, что нынешняя ситуация — результат самоуправства Дмитрия, который прятал сына от матери. Она рассказывает, как приезжала в Михановичи с милицией, но ей не открыли дверь. У Дмитрия своя версия. Мол, он хотел, чтобы Татьяна общалась с детьми, назначал ей встречи. Даже писал эсэмэски, когда не мог дозвониться. Но Татьяна не приезжала.

11-летний Игнат оказался заложником ситуации. Мальчик устал от бесконечных разбирательств и постоянно повторяет, чтобы его оставили в покое.“Полжизни прожито впустую!” — очень по-взрослому сокрушается он, с тоской глядя на велосипед в прихожей. Но выйти из дома без отца боится: а вдруг кто-нибудь увезёт?
— Игнат, что для тебя счастье? — спрашиваю я у мальчика.
— Когда ты живёшь, с кем хочешь, когда тебя любят, когда к тебе относятся как к живому человеку, а не как к игрушке…