Его песни поют миллионы людей во всем мире. Джеймсу Хетфилду пока единственному из рок-музыкантов в своем жанре удалось стать известным далеко за пределами мира поклонников «металла». Но в молодости он был глубоко несчастным человеком. «Слава и состояние не заполняют той пустоты, которую оставляет бросивший отец», — признался он в одном из интервью. Наиболее откровенно о своих отношениях с отцом музыкант рассказал во время презентации фильма «Отсутствующий» американского режиссера Джастина Ханта. Отцовский клуб(fathersclub.com.ua) перевел самые важные моменты ответов Джеймса аудитории и из его интервью в фильме.
Когда он ушел из семьи, он даже не попрощался. Он оставил записку. Но даже не мне. (Непечатно), как его ненавидел за это! Через три года умерла мама и я считал его виноватым в этой смерти.
Я пытался найти его и быть ближе к нему. Я купил ему дом. Это, наверное, у всех рокеров – как только они становятся известными, они покупают родителям дом. Я бывал у него в гостях, мы общались, но почти всегда это было поверхностное общение. Очень поверхностное. Только один раз у нас был откровенный разговор.
Я спросил у него: Как ты думаешь, почему мама умерла?
Он что-то ответил, все ходил вокруг да около. И я сказал ему то, что думал:
— Я думаю, что она умерла потому, что ты ушел. Она зависла в пустоте, не знала что ей делать, у нее не было твоей поддержки. То, что он ушел, оставило во мне рану.
У всех детей есть воспоминания в стиле «я помню как научился ездить на велосипеде»…У меня ничего такого нет, это очень грустно. И я устал от того, что у меня нет таких воспоминаний. Я хочу быть в настоящем. Я хочу быть здесь и чтобы мне было что вспомнить.
— То, что у тебя фактически не было отца, мотивировала ли тебя быть лучшим отцом для своих детей?
Джеймс: Это хороший вопрос. Мне было страшно стать отцом. Я постоянно ждал, что мне будет дана какая-то четкая и правильная инструкция о том, что нужно делать, как я должен поступать. В итоге именно дети научили меня больше, чем я смог бы научить их. Научили как быть отцом, и тому, в чем они от меня нуждаются. Дети на самом деле очень умные и вполне умеют манипулировать. Они умеют добиваться чего хотят. Но я помню, что тоже был ребенком и понимаю что им хорошо, а что нет, что подходит по возрасту, а что нет.
— Что больше тебя ранило – потеря матери или чувство оставленности, которое тебе дал отец?
— Мой отец принял решение. Он решил бросить нас и это было больно для меня. Больнее всего остального. Было тяжело и смотреть на мать, которая все худела и я не мог ничем помочь ей. Я слышал как наши знакомые перешептывались « у них в семье нельзя говорить о сексе». На самом деле наша вера запрещала нам говорить вообще о здоровье и чем угодно, с темой здоровья связанном. Но рана от отца, который ушел и даже не попрощался…. Около года спустя он появился в нашем городе на какой-то крутой машине и сказал «Давай поедем, покатаемся, потратим денег!». Хотя в это же время мы с сестрой и матерью жили в нищете. Это было очень больно.
— Какой совет ты дал бы по воспитанию тинейджеров? Тебе самому в подростковом возрасте какого совета не хватало?
— У меня есть тинейджеры? (смеется). На самом деле я бы поощрял их оставаться самими собой. Общаться открыто и честно. Задавать вопросы родителям, интересоваться, как они поступали в тех же затруднениях. Я бы постарался отвечать, если знаю или сказал бы, что не знаю и нужно найти кого-то, кто разбирается.
Между мной и отцом всегда была стена. Я задавал ему вопросы и он обычно отвечал «бла-бла-бла». То есть он не знал ответ, но не признавался мне в этом. На самом деле нет ничего страшного в том, что ты не знаешь ответа на какой-то вопрос. Лучше найти ответ вместе.
Джастин (режиссер фильма) – У тебя, кстати, чудесные дети!
Джеймс: Спасибо. Но это ее заслуга (указывает на жену Франческу)
Вопрос из зала:- Спасибо, что ты снялся в фильме об отцовстве. Мне самому очень трудно порой бывает быть хорошим отцом. Скажи, а что тебе самому было самым сложным в том, как быть отцом?
— Спасибо и респект тебе за то, что ты стараешься быть отцом. Потому что это нелегко. На самом деле нелегко. Бывали дни, когда я смотрел вокруг и думал: «Блин, что я здесь вообще делаю?». Хотелось просто сбежать. Но чувствовать это – вполне нормально. Абсолютно нормально. Поговори об этом с женой или с тем, кто тебе помогает воспитывать детей. Да даже с детьми, ведь они тоже когда-то станут родителями.
— Как ты обычно веселишься с детьми?
— Мой рецепт — дети плюс вода. Все эти дорогие игрушки их не удовлетворяют. Они должны заполнить пустоту, которая в детях, но этого не происходит. Заполняет только время, проведенное вместе всей семьей. Для меня игры на воде всегда были хорошим вариантом. Плавание, например.
— Когда ты стал звездой, тебе нужно было еще какое-то подтверждение от твоего отца? И если ты его получил, то почувствовал ли ты, что теперь уже ты имеешь все, что нужно от отца?
— Я бы сказал – да, он дал мне какое-то подтверждение, но на самом деле он не было тем, что нужно. Он объявился где-то в конце 80-х, во время альбома Justice For All, незадолго до альбома Black. И в этом всегда оставалось чувство, что «он объявился, потому что я стал звездой». Когда я приезжал к нему в гости в дом, который я ему купил, он просил меня подписать какие-то вещи для его друзей. Это было как-то вообще не по-отцовски.
— Раз ты уж стал звездой, разве тебе нужно еще что-то отца?
— Слава и состояние не могут заполнить той пустоты, которые оставляет в тебе отец или мать или любой другой важный для тебя человек. В конце концов важны отношения. А все шмотки и вся слава остаются только шмотками. Ты не можешь их взять с собой. Это просто. Такую рану ничем не заменишь. Не важно насколько бедна семья, но если она сильна, если в ней все могут положиться друг на друга, тогда это богатая семья.
— Джастин, обращаясь к Джеймсу: А можно я тоже задам вопрос? Может быть ты потому так тяжело работал, чтобы достичь успеха в музыке?
— Чтобы меня оценили?
— Да, чтобы заполнить ту пустоту, о которой ты говоришь?
— Ну, возможно это и было мотивом. Возможно. Много разных вещей, которыми люди ищут (позитивной оценки), у кого-то татуировки, то-се, всякое.
— Как ты умудряешься совмещать концерты и оставаться рядом с детьми?
— Отличный вопрос. Помню как лет 20 назад мне было безразлично наблюдать за тем как люди, сопровождавшие нас в турах пытались найти время, чтобы дозвонится до своих детей. Сейчас, конечно, есть много способов связываться с семьей даже на расстоянии. Но у нас в группе сейчас уже все отцы. Поэтому даже если мы едем в тур, то работаем две недели, потом две недели отдыхаем. Нас ничто не может оторвать от семьи из-за того, как говорят «это очень важно». У нас есть свой список приоритетов и семья в нем на первом месте.
-Ты говорил, что уход отца оставил в тебе рану. Как ты вылечил ее? Как ты научился любить своих детей?
— Я не знаю как любить. Я в процессе обучения. Он продолжается каждый день. Это сложно. Наверное, принятие самого себя – огромная часть этой работы. Принятие того, что « я не хочу быть здесь», но я все равно останусь для того, чтобы стало лучше.
Я мог бы вообще прожить жизнь как в тумане и внезапно быть представленным своим детям через лет 30 с фразой: «Эй, помните меня?». Это страшная, ужасная мысль.
У меня прекрасная жена, которая периодически надирает мне задницу (во всех вопросах семейной жизни). Оно здорово помогла мне стать отцом. Я бы сказал, что один из самых прекрасных подарков в моей жизни – это открытка от нее на День Отца, в которой она написала, что гордится мной.
— Стало ли для тебя терапией твое участие в жизни детей?
— Иногда становилось. А иногда мне нужна была новая терапия (улыбается, смех в зале). Я вырос у очень строгого проповедника в церкви, который всегда говорил всякие «бла-бла-бла». В итоге захотел стать очень мягким отцом. Но это тоже не выход. Без строгости тоже не обойдешься. Нужно найти середину и держаться ее.
Когда у тебя миллионы поклонников во всех городах, можно сделать день рождения своего ребенка незабываемым. Вот в этом ролике, к примеру, Хетфилд поздравляет свою дочь с днем рождения во время концерта в Филадельфии.
«Одной маленькой девочке сегодня исполняется семь лет. И у нее есть папа, — рассказывает Хетфилд своим поклонникам во время концерта, — у нее часто не получается быть дома на свои дни рождения. Поэтому пусть она выйдет сюда и увидит папу и всех его друзей за работой. И вас ребята, тоже. Марсела, пожалуйста, выйди. Это моя младшая дочь.
— Привет.
— Привет. Давайте отпразднуем ее день рождения. И это будет незабываемым, я уверен, Филадельфия. Так, ее зовут Марсела.
Спасибо. Спасибо за это, Филадельфия. Я ценю это».
Тоже самое – только уже с сыном Кастором, которому исполнилось 10 лет во время европейского турне отца.
