Еще вчера счастливые и любящие супруги сегодня делят детей через суд. В итоге по закону чадо должно остаться с одним из родителей, но другой с таким решением не согласен и увозит малыша за тридевять земель. Ситуация распространенная и в жизни богатых и знаменитых (вспомните нашумевшие истории экс–«блестящей» Ксении Новиковой или фитнес–тренера Ольги Слуцкер), и среди самых обычных людей. Причины у каждого свои, а суть, видимо, одна — выместить обиду и злобу на «бывших» за счет детей. Вот и на днях белорусская милиция вернула маме 4–летнего сына, которого разобиженный отец обманным путем вывез из Барановичей в Россию. Малыша искали полгода…
История ходовая. Семейная жизнь дала трещину, пара развелась, а суд разделил имущество и оставил ребенка с мамой, назначив отцу время для свиданий. Папу такое развитие событий не устроило, поэтому он и похитил малыша, когда тот остался дома с бабушкой. Чуть позже родственники сообщили убитой горем матери, что ребенок теперь будет жить с отцом. Где? Этого никто не говорил, и ей оставалось только изредка любоваться сыном в скайпе. Через месяц ее бывшего супруга объявили в розыск, а сынишку начали искать как без вести пропавшего. Нашли в Московской области. В пресс–службе МВД рассказали: в деле помогла информация о том, что в один из магазинов периодически заходят молодой человек с мальчиком, похожие на разыскиваемых.
Олег Бакулин, председатель совета ОО «Защита прав отцов и детей», с такими сюжетами сталкивается ежедневно. Причем, уверен специалист, хороши обе стороны, ведь когда идет борьба за детей, каждый из родителей имеет права, но если один препятствует общению, то у другого просто нет выхода:
— Я сам когда–то оказался в подобной ситуации. Ничего не оставалось, как уехать с детьми в Россию. Там мы жили больше трех лет, все это время шли судебные разбирательства, детей передавали на воспитание матери, а я платил алименты. Понадобилось пять лет, чтобы им разрешили жить со мной.
Но, как и у всякой медали, у этой есть другая сторона. Например, считает Олег Бакулин, показателен недавний случай, когда отец вывез ребенка в Россию из корыстных целей. В воспитании дочки он не принимал никакого участия, а после смерти его бывшей жены малышку поднимала бабушка. Тут–то «любящий папаша» вдруг и решил, что наверняка у ребенка есть приличные средства на счете и жилье, поэтому выкрал дочку. Дальше — больше: органы опеки становятся на сторону отца, а бабушке, которая во внучке души не чаяла, выделяется лишь время для редких встреч. Тем временем отец, чтобы окончательно прервать связь с бывшими родственниками, увозит девочку в другую страну…
Кстати, если в новостную сводку чаще попадают истории, когда роль похитителей берут на себя отцы, то в реальности женщины ничуть не реже идут на такой шаг. Другое дело, что папам куда сложнее разрешить подобную ситуацию, ведь дети с матерью, а это у нас автоматически считается лучшим вариантом. А что там на самом деле? Олег Бакулин с ходу вспоминает, как бывшая супруга одного его знакомого увезла детей в Пермь, там их воспитанием не заморачивалась — оставляла на престарелых родителей–инвалидов. Но это хоть Россия, с которой нет границ и языкового барьера. А когда увозят чад в страны Евросоюза, а то и дальше? Причем здесь еще может идти суд, а там уже дети получили и право на образование, и медстрахование… Вообще, в этой неправой борьбе «бывшие» проявляют удивительное упорство. Одному мальчику долго внушали, что нельзя общаться с отцом. Но малыш все равно тянулся к папе. В итоге мама пошла на хитрость — обратилась к бывшему супругу, чтобы дал разрешение на выезд сыну за границу на оздоровление. Дал. Мама с малышом уехала в Англию, с тех пор связь с ними потеряна.
Но чаще всего родители– «киднепперы» не переезжают за границу и даже в ближайший населенный пункт — достаточно просто сменить адрес на соседнюю улицу и изолировать ребенка. Именно в такой ситуации и оказался минчанин Александр Глаз. Наше знакомство началось с рассказа о его маленьком сыне: «Когда все будет хорошо, обязательно познакомлю вас с Ильюшкой. Он классный!» Пока же хорошего мало: после распада семьи (брак не был зарегистрирован) жена стала вовсю препятствовать общению ребенка с отцом. Первый суд определил, что папа может общаться с ним только два раза в месяц по часу в присутствии педагогов и психологов социально–педагогического центра. Но на деле отцу не перепадало и этих минут. Именно в это время мама, например, вызывала врача: якобы малыш приболел. Назло? Стечение обстоятельств? Ответа у отца нет. А в истории все еще не поставлена точка, и Александр стучит во все двери:
— Ильюше сейчас всего 3 года и 6 месяцев, а он так страдает от всех этих стрессов, что потерял родного человека! Он даже заикаться начал! Новый адрес мне никто не сообщал, я даже не знал, куда перечислять алименты. Оказалось, что и в детском саду не знали новый адрес и не могли обследовать место жительства. К счастью, мне удалось найти его. Наблюдал за жизнью малыша исподтишка, как из детсада его забирают посторонние люди. А ведь я не лишен родительских прав!
Проблема еще и в том, уточняет Олег Бакулин, что чиновники нередко не желают понимать разницы в терминах — «ограничение родительских прав» и «порядок участия в воспитании». Всегда проще заявить, что отец не имеет права видеться с ребенком вообще, мол, запрет мы читаем между строк. Кстати, в истории с Александром еще полгода из–за очередей (!) длилась психологическая экспертиза, за которую отец не раздумывая заплатил около 1 тысячи у.е. Беда, конечно же, говорит он, не в том:
— Все это время я толком не видел сына! В результате он перестал на меня реагировать, говорит, что папа плохой. А кто хороший? Дядя, друг мамы, и кошка. А я ведь не прошу многого, только бы общаться с Ильюшей, контролировать, как он живет.
Все истории «киднеппинга по–родительски» объединяет одно. Для решения своих личных конфликтов взрослые не находят ничего лучше, как сделать собственных детей «боевым оружием», с помощью которого стараются побольнее уколоть своих «бывших». И кажется, никто не задумывается о главном: первые жертвы этих баталий — именно дети.
